Неточные совпадения
Заметив, что Дронов называет голодного червя — чевряком, чреваком, чревоедом, Клим не поверил ему. Но, слушая таинственный шепот, он
с удивлением видел пред собою другого мальчика, плоское лицо нянькина внука становилось красивее, глаза его не бегали, в зрачках разгорался голубоватый огонек радости, непонятной Климу. За
ужином Клим передал рассказ Дронова
отцу, —
отец тоже непонятно обрадовался.
В шесть часов мы были уже дома и сели за третий обед —
с чаем. Отличительным признаком этого обеда или «
ужина», как упрямо называл его
отец Аввакум, было отсутствие супа и присутствие сосисок
с перцем, или, лучше, перца
с сосисками, — так было его много положено. Чай тоже, кажется,
с перцем. Есть мы, однако ж, не могли: только шкиперские желудки флегматически поглощали мяса через три часа после обеда.
Дрожащим голосом объявила она, что ей
ужинать не хочется, и стала прощаться
с отцом и матерью.
Наконец вожделенный час
ужина настает. В залу является и
отец, но он не
ужинает вместе
с другими, а пьет чай.
Ужин представляет собою повторение обеда, начиная супом и кончая пирожным. Кушанье подается разогретое, подправленное; только дедушке к сторонке откладывается свежий кусок. Разговор ведется вяло: всем скучно, все устали, всем надоело. Даже мы, дети, чувствуем, что масса дневных пустяков начинает давить нас.
Перед
ужином отец с матерью ходили к дедушке и остались у него посидеть.
Но боже, как она была прекрасна! Никогда, ни прежде, ни после, не видал я ее такою, как в этот роковой день. Та ли, та ли это Наташа, та ли это девочка, которая, еще только год тому назад, не спускала
с меня глаз и, шевеля за мною губками, слушала мой роман и которая так весело, так беспечно хохотала и шутила в тот вечер
с отцом и со мною за
ужином? Та ли это Наташа, которая там, в той комнате, наклонив головку и вся загоревшись румянцем, сказала мне: да.
Отца не было дома; но матушка, которая
с некоторого времени находилась в состоянии почти постоянного глухого раздражения, обратила внимание на мой фатальный вид и сказала мне за
ужином: «Чего ты дуешься, как мышь на крупу?» Я только снисходительно усмехнулся в ответ и подумал: «Если б они знали!» Пробило одиннадцать часов; я ушел к себе, но не раздевался, я выжидал полночи; наконец, пробила и она.
За
ужином Термосесов, оставив дам, подступил поближе к мужчинам и выпил со всеми. И выпил как должно, изрядно, но не охмелел, и тут же внезапно сблизился
с Ахиллой,
с Дарьяновым и
с отцом Захарией. Он заговаривал не раз и
с Туберозовым, но старик не очень поддавался на сближение. Зато Ахилла после часовой или получасовой беседы, ко всеобщему для присутствующих удивлению, неожиданно перешел
с Термосесовым на «ты», жал ему руку, целовал его толстую губу и даже сделал из его фамилии кличку.
Своим институтским подругам и
отцу она пишет длинные письма на пяти листах, и находит же, о чем писать, а
с ним говорит только о погоде и о том, что пора обедать или
ужинать.
Своею бойкою игрою
с делом Митя был похож на дядю Алексея, но в нём не заметно было хозяйской жадности, весёлым балагурством он весьма напоминал плотника Серафима, это было замечено и
отцом; как-то во время
ужина, когда Митя размёл, рассеял сердитое настроение за столом,
отец, ухмыляясь, проворчал...
Ужин вышел шумный и веселый. Даже окончившие разошлись, говорили поздравительные речи
с приведением текстов и, сняв свои дымчатые стекла, оказались теплыми ребятами
с простоватыми, добродушными физиономиями и не дураками выпить. Новый год встречали по-старинному,
с воззванием: «Благослови, господи, венец лета благости твоя на 19 ** год». Хотели гадать, но
отец Василий воспрепятствовал этому.
После
ужина отец Сергий стал творить умственную молитву: «Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй нас», а потом стал читать псалом, и вдруг, среди псалма, откуда ни возьмись, воробей слетел
с куста на землю и, чиликая и попрыгивая, подскочил к нему, испугался чего-то и улетел.
За
ужином Варя опять спорила, и на этот раз
с отцом. Полянский солидно ел, пил красное вино и рассказывал Никитину, как он раз зимою, будучи на войне, всю ночь простоял по колено в болоте; неприятель был близко, так что не позволялось ни говорить, ни курить, ночь была холодная, темная, дул пронзительный ветер. Никитин слушал и косился на Манюсю. Она глядела на него неподвижно, не мигая, точно задумалась о чем-то или забылась… Для него это было и приятно и мучительно.
Иван Михайлович. Потом поедете вы к нему.
Отец с матерью, как водится, не поедут. У него, должно быть, чай будет… так, знаешь, конфекты там, фрукты для барышень, ну, бульончик в чашечках, рыба, что-нибудь на холостую ногу… Разумеется, шампанского там выпьете… Потом ко мне
ужинать и провожать (от меня уедут).
Поужинаем, выпьем за здоровье молодых. (Уж какая мадера! венгерское! еще
отец из кампании привез — сорок пять лет!)… Подвезут карету… уложат приданое… благословим, и поедут
с богом за границу.
— Лучше будет, ненаглядный ты мой… Кус ты мой сахарный, уста твои сладкие, золотая головушка, не в пример лучше нам по закону жить, — приставала Мавра. — Теперь же вот и
отец Онисим наехал, пойдем к нему, повенчаемся. Зажили б мы
с тобой, голубчик, припеваючи: у тебя домик и всякое заведение, да и я не бесприданница, — тоже без
ужина спать не ложусь, — кой-что и у меня в избенке найдется.
Есть мне не хотелось. К тому же, в этом доме подавались сомнительного вкуса жареная баранина
с застывшим жиром и пресные лаваши, которые не возбуждали аппетита: в доме моего приемного
отца я привыкла к вкусной и даже изысканной еде. Я не дотронулась до
ужина, презрительно оттолкнув ногой поднос, и подошла к окну. Небо и горы слились в непроницаемой мгле. Где-то далеко-далеко слышался крик джейрана, а под самыми стенами замка не умолкал Терек — кипящий, ревущий и мечущийся.
А на третьей гусянке неистовый вопль слышится: «Батюшки, буду глядеть!..
отцы родные, буду доваривать! батюшки бурлаченьки, помилуйте!.. родимые, помилуйте!» То бурлацкая артель самосудом расправляется
с излюбленным кашеваром за то, что подал на
ужин не проваренную как следует пшенную кашу…
Покамест на их крестьянской полосе орудовал подряженный бабушкой сосед, и отсутствие
отца только и сказывалось в часы полдника или
ужина: в прежнее время, бывало, заполняла всю их крошечную избу его громоздкая фигура
с большой головою, добрыми глазами и черной окладистой бородой.
Они стали
ужинать. Зина ела молча; когда Андрей Иванович обращался к ней
с вопросом, она вспыхивала и спешила ответить, робко и растерянно глядя на
отца: вчера Андрей Иванович жестоко высек Зину за то, что она до восьми часов вечера бегала по двору. Вчера всем досталось от Андрея Ивановича: жене он швырнул в лицо сапогом, квартирную хозяйку обругал; теперь чувствовал себя виноватым и был особенно мягок и ласков.
К концу
ужина, когда они
с ней уже несколько раз чокнулись и он начал ей рассказывать про себя, про своего названого
отца Ивана Прокофьича, про гимназию и про житейские испытания, через какие проходил, когда вылетел из гимназии, распорядитель и заводчик этого импровизированного пикника, заезжий адвокат, позвал цыган.
«И последний дворянин находит удовольствие в том, чтобы есть всегда вместе
с его детьми и семейством; для чего же мне этого не делать? Я такой же
отец семейства и хочу также иметь удовольствие обедать и
ужинать вместе
с женою и детьми…»
В этот вечер она была
с ним любезнее, нежели ранее. Влюбленный Федор Карлович был на седьмом небе. Вместе
с отцом, Гофтреппе и другими балетоманами и танцовщицами она в первый раз поехала
ужинать к Дюссо.
Сели
ужинать, но Петр и не прикоснулся к еде. Прошло пять дней. Петр совершенно осунулся и еле ходил.
Отец и сестра
с мужем начали за него беспокоиться. Стали поговаривать, что надо-де отвезти его в город к доктору. «Не надо! И так пройдет!» — заметил Петр на предложение
отца в этом смысле.
Письмо было написано какою-то злою и мстительною женщиной: в нем извещали Фебуфиса, что он великолепно надут, что он получил жену
с большими претензиями и без всяких средств; что тесть его, слывущий за миллионера, на самом деле готовый банкрот, ищущий спасения в дорого ценимой им уступке; что брак этот со стороны Гелии есть жертва для спасения
отца, а Фебуфис от всего этого получит право
ужинать всегда без последнего блюда.
Перед
ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет
отца, застал старого князя в горячем споре
с Пьером. Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.